Реферат: Двор Людовика XIV. Придворный этикет в истории Европы (невербальное поведение и костюм)

Людовик XIV Французский. Двор и придворные праздники

Людовик обладал приятной, располагающей к себе внешностью и придворным шармом. В общении с придворными, министрами, дипломатами он выглядел всегда очень сдержанным и демонстрировал удивительную вежливость, в которой в зависимости от ранга, возраста и заслуг его визави различалось множество оттенков. Он четко, свободно и ясно излагал свои мысли. Кроме того, у него была великолепная память, которая очень пригодилась ему, например, на заседаниях «Conseil d’En Haut», политически самой важной секции королевского совета, а также на многочисленных обсуждениях с министрами. Его поведение в обществе было осмотрительным, тактичным и в высшей степени умеренным. Однако эти характерные для короля достоинства на четвертом или пятом десятке его жизни если не исчезли совсем, то все же были значительно подавлены его убеждением в собственной политической непогрешимости. К негативным чертам его характера относилось также проявление явного эгоцентризма. Если, например, Кольбер открывал мануфактуру, то «король-солнце» (с 1662 г. Людовик XIV использовал солнце как свою эмблему) считал, что эта инициатива исходила от него. Он стремился внушить это всем. Скромность, без сомнения, не являлась его сильной стороной. По крайней мере, это относится к 1690- 1695 гг., когда он начал сильно преувеличивать свои достоинства.

Людовик XIV правил с необычным профессионализмом. Этот профессионализм основывался на природных способностях и на том практическом опыте, который Мазарини сумел передать ему, целенаправленно привлекая к участию в заседаниях и совещаниях королевского совета, а также многочисленных поездках по стране.

Многократно цитировавшаяся поговорка «Точность - это вежливость королей» в особой степени относится к Людовику XIV. Он был всегда пунктуален, слушал внимательно и не уставал на самых долгих заседаниях. Он обладал исключительно развитым чувством долга. Наряду с напряженной придворной жизнью король ежедневно посвящал от 5 до 10 часов, а впоследствии и больше, интенсивной работе за письменным столом и на конференциях. Он интересовался деталями происходивших процессов и всегда мог выделить существенное и основные направления развития. В этом ему помогали его политический инстинкт и способность к быстрому восприятию. Вместе с тем он был не очень силен в выдвижении собственных конструктивных идей. Отсюда попятно, что в области внутренней и внешней политики он следовал долгосрочной программе, некоему «Большому плану» (grand dessein). Людовик XIV проявлял себя как прагматик, который использовал текущие политические события в интересах короны и государства. При этом он никогда не выжидал, а старался создать благоприятную для Франции конъюнктуру, подавить в зародыше антифранцузские коалиции или - если для этого не было возможности - разгромить их превентивными военными акциями. Он всегда был тверд в вопросах сана, этикета и церемониала.

Все исследователи едины в том, что король был очень неравнодушен к славе. Лейтмотивом проходят в его «Мемуарах» и других документах такие понятия, как «мой сан, моя слава, мое величие, моя репутация». Личная слава, личное достоинство для Людовика XIV были связаны с властью и благополучием государства самым тесным образом. Но интересы государства всегда были выше интересов короля. Именно так следует понимать его утверждение: «Интересам государства принадлежит приоритет... Имея в виду государство, действуют для себя самого. Благополучие одного составляет славу другого». Хотя нельзя отрицать, что у Людовика XIV была тенденция приравнивать свою репутацию и свои интересы к государственным, все же - как показывает эта цитата - он был вполне способен видеть разницу между своей персоной и государством. Это различие он еще раз подчеркнул на смертном одре: «Я ухожу, но государство будет оставаться всегда».

Людовик XIV в большей степени был человеком поступка, чем абстрактных идей. Тем не менее в решении государственных вопросов он всегда придерживался нескольких общих принципов. Это были его глубоко прочувствованная ответственность за свои действия перед Богом, его высокое мнение о своих обязанностях как короля и его решимость всегда учитывать интересы государства. Уже отмечалось, какое большое значение он придавал своему личному авторитету и репутации государства у современников и потомков. Но такие взгляды были характерны не только для Людовика XIV. Они были широко распространены в то время как вне, так и в самой Франции.

Король активно участвовал в придворной жизни. Он был великолепным наездником и любил охоту.

Как кавалер он был образном. Он охотно танцевал, ценил театр и придворные праздники, Зато у него отсутствовали достоинства солдата и военачальника, хотя в ситуациях, связанных с опасностью для его личности, он выказывал замечательное бесстрашие.

Людовик XIV имел хорошую, здоровую конституцию, соединенную с исключительной силой воли. Со стоическим самообладанием он переносил сильные боли, моментами даже смертельные опасности. Эта черта характера проявилась еще в детстве, когда в ноябре 1647 г. он заболел ветряной оспой и некоторое время даже был под угрозой смерти. С удивительной выдержкой переносил он лечение, когда ему многократно отворяли кровь. По мнению многочисленных современников, он достиг преклонного возраста благодаря своему могучему организму, а не искусству врачей, которые опасными для жизни методами лечения могли доконать более слабого человека.

Версаль считается образцом двора и придворной культуры. Людовик XIV внес существенный вклад в создание мифа о Версале. Это повлекло за собой некоторое искажение реальности. Чтобы избежать подобных недоразумений, нужно постоянно помнить, что почти полувековой период личного правления короля не был единым. И при Людовике XIV двор вначале не имел постоянного местопребывания: Фонтенбло (1661, 1679), Лувр (1662- 1666) и Тюильри (1666-1671) в Париже, где он проводил зиму, Сен-Жермен-о-Лэ (1666-1673, 1676, 1678-1681) и Версаль (1674, 1675, 1677), который с 1682 г. стал постоянной резиденцией двора и правительства. Кроме того, двор пребывал до этого и в Шамборе на Луаре и в Винсенне. Примечательно, что Людовик XIV между апрелем 1682 г. и днем своей смерти был в Париже в общем сложности 16 раз с короткими визитами.

Сравнительно частая до 1682 г. смена местопребывания двора была сопряжена с большими расходами. Все, что было необходимо двору и делало его жизнь удобной, переносили из одного дворца в другой: мебель, белье, ковры, светильники, столовую посуду, кухонную утварь и т.п. До 1682 г. Людовик чаще всего находился в Новом дворце Сен-Жермен-о-Лэ, принадлежавшем Генриху IV , где родился его внук. Здесь он велел построить великолепную террасу длиной 2,5 км, с которой открывался беспрепятственный обзор окружающего ландшафта. По его указаниям, и Шамборе, Венсенне, Фонтенбло, Сен-Жермен-о-Лэ, Лувре и Тюильри были произведены значительные улучшения.

Перестройку и изменения оставшегося от Людовика XIII охотничьего дворца в Версале Людовик XIV начал уже в 1661 г. Прошло более 5 десятилетий, пока великолепный дворец был готов в своих основных частях. С начала своего царствования в 1661 г. король там находился, может быть, 20 раз. Первые изменения начались вскоре после смерти Мазарини и больше касались парковых насаждений, чем дворца. Знаменитый создатель парков Андре ле Нотр (1613 - 1700) с 1658 г. был назначен «генеральным инспектором зданий и парков короля».

Большие перестроечные работы ил новые сооружения начали приобретать форму лишь со второй половины 60-х г. и находились под непосредственным и постоянным контролем короля. В этом его поддерживал самый значительный и влиятельный министр Жан-Батист Кольбер (1619 - 1683). Ответственным за строительные работы во дворце был знаменитый Луи де Во (1612-1670). Многочисленными работами по украшению и интерьеру руководил Шарль ле Брун (1619 - 1690), командовавший целой армией художников, штукатуров, ковровщиков, скульпторов Версаля. Даже в 1685 г., когда двор уже давно находился в Версале (с 1682), на огромном дворцовом комплексе еще было занято около 36 тыс. рабочих и 6 тыс. лошадей.

Возведение ансамбля стоило примерно 77 млн. ливров. Между 1661 и 1683 гг. расходы на двор и королевские дворцы составляли 12 - 14% всех государственных расходов (от 10 до 15 млн. ливров в год). До 1684 г. было израсходовано на Версаль около 30 млн., Лувр - 10, разрушенный во время революции 1789 г. Марли - 7, Сен-Жермен-о-Лэ - 5 и заложенный в северо-западной части Версальского парка «фарфоровый Трианон» - 3 млн. ливров. В среднем расходы на Версаль с 1678 г. по 1682 г. составляли 3 853 000 ливров в год, а в 1685 г. - более 8 млн. Без сомнения, сооружение дворцового комплекса в Версале поглощало немыслимые суммы. И все же, бросая взгляд в прошлое, это можно рассматривать как рентабельные инвестиции. Единственный в своем роде по пропорциям, соединяя игру всех искусств, отражая культуру неповторимой эпохи, Версаль оказывает воздействие и через столетия.

В то время как в Германии расцвет придворной жизни происходил либо до, либо одновременно с переходом от патриархального государства к абсолютной монархии, во Франции этот структурный переход к моменту восшествия на престол Людовика XIV уже был завершен. Поэтому придворная политика «короля-солнце» в основном имела задачу не только укреплять эти завоевания, но и расширять их, придавая необходимый блеск. С этой точки зрения, двор служил королю инструментом контроля над мощной и влиятельной частью дворянства, «великих» страны, которые могли в своих провинциях мобилизовать значительные силы. Это высшее дворянство различными методами, в том числе раздачей прибыльных доходных мест и пепсин, привлекалось ко двору, где оно, учитывая высокие расходы на представительство и соответствующий их рангу образ жизни, все больше и больше зависело от короля.

Мадам де Ментенон (1635 - 1719) в 1678 г. оценивала минимальную сумму, необходимую бездетному дворянину с 12 слугами для жизни в Версале, в 12 тысяч ливров в год. Такие суммы длительное время могла тратить только небольшая часть дворянства. Таким образом, у двора была еще и задача как можно больше включать высшее дворянство в сферу влияния короля, привязывать его к личности короля через этикет, придворную жизнь и обусловленный ими контроль.

Королевский двор и находившиеся в его распоряжении дворцы, особенно Версаль как основная резиденция, в значительной степени служили тому, чтобы демонстрировать величие, власть и репутацию короля и монархии всему миру. Версаль с парковым ансамблем и проложенными через него при Людовике XIV каналами во всех своих деталях был рассчитан па производимое им впечатление. Например, знаменитая «лестница послов» во дворце, которая вела к парадным покоям. Она была из разноцветного драгоценного мрамора, и ее фрески изображали представителей всех народов мира. Эта лестница вела к величественному бюсту короля.

Наконец, король решил собрать вокруг себя лучших деятелей искусства, архитекторов, художников, поэтов, музыкантов и писателей Франции, а не только придворное общество. Людовик XIV преследовал при этом цель оказывать влияние на все искусство Франции, направлять его и использовать в интересах своей политики. В этом аспекте следует рассматривать поручение, данное Жану-Батисту Кольберу, организовать поощрение представителей литературы, искусств и науки и использовать их для прославления абсолютизма Людовика. Этой цели должны были служить также существовавшая с 1635 г. Французская академия, основанная Кольбером в 1663 г. «Academic francaise» в области культуры и науки, названная современниками «Малая академия», реформированная в том же году Академия живописи и ваяния, основанная Кольбером в 1666 г. Академия наук, созданная в 1671 г. Академия архитектуры, а также открывшаяся в 1672 г. Королевская академия музыки.

С 1683 по 1690 г. постепенно произошли изменения в специфическом значении и внешнем воздействии двора. Поверхностному наблюдателю-современнику превращения Версаля в 1682 г. в постоянную резиденцию двора казалось продолжением и кульминационным пунктом тенденции прошедших десятилетии. Но Версаль постепенно превращался в обманчивый, внешний фасад, потому что двор начал все больше отгораживаться от внешнего мира. Из Версаля по внешний мир поступало все меньше импульсов, он перестал задавать тон. После 1690 г. меценатство короля практически уже не имело значения. Жизнь из Версаля уходила, чтобы переместиться в Париж и провинциальные города. Причинами изменений были финансовые трудности из-за войн и экономических проблем, старение короля и не в последнюю очередь растущее влияние мадам де Ментенон.

Повседневная жизнь короля протекала в основном публично, среди большого придворного штата, насчитывавшего около 20 тысяч человек. К знатному придворному обществу в обширных замковых помещениях примешивались посетители, любопытствующие и большое число просителей. В принципе каждый подданный мог воспользоваться правом передать королю прошение. С 1661 г. Людовик XIV поощрял эту практику. Монарх видел в этом возможность познакомиться с непосредственными заботами и нуждами своих подданных. Позднее в Версале каждый понедельник и помещении королевской гвардии выставляли большом стол, на который просители складывали свои письма. До 1685 г. маркиз де Лувуа (1641-1691), государственный секретарь по военным делам и министр (с 1672 г.) был ответственным за дальнейшее прохождение этих прошений. Они обрабатывались государственными секретарями и, снабженные соответствующим рапортом, передавались королю, который выносил решение по каждому случаю лично.

При дворе организовывались большие праздничные представления, театральные и музыкальные спектакли, но было много и других возможностей развлечься. Наряду с большими великолепно поставленными праздничными представлениями в памяти придворного общества, благородных семейств Парижа и потомства остались «Большая карусель» в Тюильри в июне 1662 г., устроенный в садах Версаля весной 1664 г. многодневный придворный праздник «Забавы заколдованного острова», «Большой дивертисмент» 1668 г., а также «Версальский дивертисмент» июля и августа 1674 г. Увеличение числа участвовавших в этих празднествах придворных позволяет ясно увидеть растушую привлекательность двора. Если в 1664 г. на празднике «Забавы заколдованного острова» присутствовало лишь около 600 «куртизанов», то 4 года спустя на празднествах по случаю заключения Аахенского мира их было уже более 1500 (кстати, была представлена комедия Мольера «Жорж Данден»). В 1680 г. в Версале в качестве долговременных гостей жило около 3000 дворян. Приток дворян, а также растущее число придворного персонала и прислуги вызвали необходимость расширения официально основанного в 1671 г. города Версаля.

Король вызывал робость у тех, кто мог наблюдать его только издали и поэтому плохо его знал. Но если этот барьер был преодолен, то перед собеседниками представал любезный монарх, обладавший в высшей мере не только тактом, но и юмором. Несмотря на все границы, устанавливавшиеся этикетом, Людовик XIV старался не терять дружеских отношений. Такие отношения он поддерживал, например, с Мазарини , Кольбером, Лувуа, герцогом Сент-Эньяном (1607 - 1687), со своими министрами, «первыми камердинерами», а также «обер-интендантом музыки короля» Жаном-Батистом Люлли (1632- 1687), который, как говорили, мог позволить себе почти все, и со знаменитым комедиографом Жаном-Батистом Покленом, прозванным Мольером (1622- 1673) и др.

Длительные близкие отношения с Кольбером основывались в первую очередь на неограниченном доверии, которое питал к нему Людовик XIV. Министр постоянно доказывал свою скромность и преданность, то, что он достоин доверия. Он проявил, себя верным слугой короля не только при исполнении политико-административных функций, но и в особых случаях, касавшихся личной жизни короля. Так, известно, что каждый раз, когда мадемуазель де ла Вальер (1644 - 1710), метрессе короля, предстояли роды, он делал все необходимые приготовления. Прежде всего он заботился о том, чтобы к участию привлекались только надежные люди, чтобы ничего не стало известно общественности. Позднее, когда Ла Вальер утратила благосклонность короля и ее место заняла маркиза де Монтеспан (1641 - 1707), жена Кольбера заботилась о воспитании детей ла Вальер, тогда как самому Кольберу вновь пришлось взять на себя роль доверенного короля в делах с Монтеспан. Через него происходила переписка короля и с временными метрессами.

Осложнение отношений между королем и Кольбером произошло из-за обострявшегося соперничества между генеральным контролером финансов и Лувуа, которое в конце концов переросло в открытую напряженность между двумя министрами. То, что у Людовика XIV можно было быстро впасть в немилость, показывает пример государственного секретаря по иностранным делам Симона Арнольда, маркиза де Помпонне (1618-1699), который в ноябре 1679 г. внезапно был отправлен в отставку. Тут сыграли свою роль и Кольбер с Лувуа. Король обвинил Помпонне в слабости и слишком большой уступчивости, проявленных во время мирных переговоров в Пимвегене (1678/79).

Образ жизни короля и его дела с метрессами резко критиковали уважаемые духовные лица, иногда даже в присутствии всего двора. В своих мемуарах Людовик XIV признавался дофину, что этим он подавал дурной пример, которому не нужно следовать. Прежде всего король предостерегал дофина от того, чтобы он не забрасывал государственные дела из-за любовных историй. Король ни в коем случае не должен позволять своей метрессе оказывать на него влияние н политических решениях. В остальном в подобных делах король должен по возможности проявлять как можно больше сдержанности. Этого Людовик XIV придерживался во всех своих любовных делах между 1661 и 1683 г. Так, например, пока была жива королева Мария-Терезия (1638 - 1683), он посещал ее каждую ночь.

Точное количество любовных историй короля является тайной. Наиболее известны его романы с незамужней Луизой-Франсуазой де ла Бом ле Бланк, позднее герцогиня де ла Вальер (1644 - 1710) и с замужней Франсуазой-Атенаис де Рошешуар, маркизой де Монтеспан (1641 - 1701). Плодом отношений с ла Вальер, которые продолжались, вероятно, с 1661 по 1667 г. стало четверо детей, из которых выжили двое. Мадемуазель де Блуа оказалась юридически узаконена тем, что ее мать получила титул герцогини ла Вальер. В январе 1680 г. на ней женился Луи Арман де Бурбон, принц Конти (1661 - 1709). Сын, Луи де Бурбон, граф Вермандуа (1667 - 1683) был узаконен в феврале 1669 г. и в ноябре того же года ему было присвоено звание адмирала Франции.

Маркиза де Монтеспан с 1667 по 1681 г. подарила королю восемь детей, из которых четверо достигли зрелого возраста. Луи-Август де Бурбон, герцог де Мень (1670 - 1736) был узаконен в декабре 1673 г. Вскоре после этого он получил высокие воинские знания. Его родившаяся в 1673 г. и узаконенная сестра Луиза-Франсуаза де Бурбон, мадемуазель де Нант, в 1685 г. вышла замуж за Людовика III, герцога Бурбон-Конде. Ее родившаяся в 1677 г. и узаконенная в 1681 г. сестра, Франсуаза-Мари де Бурбон, названная, как и ее сводная сестра, мадемуазель де Блуа, в феврале 1692 г. вышла замуж за Филиппа II, герцога Орлеанского (1674 - 1723), впоследствии регента. Последний ребенок от этой связи, Луи Александр де Бурбон, граф Тулузский (1676 - 1737), узаконен в 1681 году, через два года получил звание адмирала Франции, а в 1694 г. - герцога и пэра Дамвиля. Как показывают эти факты, Людовик XIV проявлял большую отцовскую заботу о своих незаконнорожденных детях.

Людовику XIV словно на роду было написано быть баловнем судьбы. Само рождение его, после двадцати лет супружеской жизни родителей, могло служить хорошим знаком. В пятилетнем возрасте он стал наследником прекраснейшего и могущественнейшего из престолов Европы. Людовика XIV называли Король-Солнце. Красавец с темными локонами, правильными чертами цветущего лица, изящными манерами, величественной осанкой, к тому же повелитель великой страны, он действительно производил неотразимое впечатление.

В общении с придворными, министрами, дипломатами он выглядел всегда очень сдержанным и демонстрировал удивительную вежливость, в которой в зависимости от ранга, возраста и заслуг его визави различалось множество оттенков. Он четко, свободно и ясно излагал свои мысли. Его поведение в обществе было осмотрительным, тактичным и в высшей степени умеренным.

Многократно цитировавшаяся поговорка «Точность - это вежливость королей» в особой степени относится к Людовику XIV. Он был всегда пунктуален, слушал внимательно и не уставал на самых долгих заседаниях. Он обладал исключительно развитым чувством долга. Людовик XIV проявлял себя как прагматик, который использовал текущие политические события в интересах короны и государства. При этом он никогда не выжидал, а старался создать благоприятную для Франции конъюнктуру, подавить в зародыше антифранцузские коалиции или - если для этого не было возможности - разгромить их превентивными военными акциями. Он всегда был тверд в вопросах сана, этикета и церемониала.

Король активно участвовал в придворной жизни. Он был великолепным наездником и любил охоту. Как кавалер он был образцом. Он охотно танцевал, ценил театр и придворные праздники.

Всем известно, что слово «этикет» приобрело свое современное значение именно при короле Людовике. Во-первых, на свежезасеянных лужайках молодого Версальского парка разместили таблички вроде «По газонам не ходить», ибо беспечные дворяне не слишком заботились о сохранности насаждений. Эти таблички назвали этикетками, а король издал специальный указ, призывающий соблюдать правила поведения и напоминающий о том, что не следует пренебрегать надписями. Во-вторых, во время приемов, чтобы не нарушать строгость церемоний, на стулья гостей клали таблички-этикетки с перечислением некоторых правил, на соблюдении которых настаивал король. Таким образом, французское слово «этикет» получило второе значение: «поведение, соответствующее установленному порядку, церемониал».

Очевидно, что придворные обязательства требовали от дворянина определенных качеств. Сохранились руководства по поведению того времени, из которых одним из самых известных является сочинение графа Кастильоне «Придворный». Согласно данному руководству придворный должен быть любезен и внимателен, избегать сплетен, злоязычия и лжи. Его манеры должны были выглядеть естественными без неловкости, он обязан был хорошо говорить на нескольких языках, уметь играть в карты, не обращать внимания на денежные потери, петь, рисовать, танцевать, играть на музыкальных инструментах, практиковать модные в то время виды спорта, но отнюдь не игры простонародья. На войне ему рекомендовалось избегать ненужного риска, если он находился вне поля командира. Вежливость его должна была возрастать в зависимости от ранга собеседника, а по отношению к королю его манеры должны были напоминать поведение слуги перед господином. Понятно, что не все из этих норм осуществлялись на практике, но правила поведения по отношению к королю необходимо было соблюдать неукоснительно.

Во время правления Людовика 14 этикет, который становится настолько сложным, что при дворах появляется специальная должность церемониймейстера, следившего за выполнением всех его тонкостей и строжайшим образом регламентировавшего всю дворцовую жизнь. Члены семьи монарха и придворные должны были в определенный час вставать, точно указывалось, кто должен был присутствовать при одевании монарха, подавать предметы его туалета, сопровождать его во время прогулки и т. д. Было точно определено, как проходили церемонии аудиенции, торжественных выходов, прогулок, обедов, балов.

Право первенства в придворном этикете эпохи абсолютизма приобретает определяющий характер. Вопрос преимущества кого-либо зачастую становится вопросом жизни и смерти, так как непростительным оскорблением считалось занятие, хотя бы и нечаянное, чужого места или вход в комнату раньше персоны более высокого ранга. Имело значение, кто на чем сидит, кто оказывает ту или иную услугу королю.

Стараниями самого же Луи 14 система первенства была ритуализирована до мелочей. Церемонии того времени возносили короля до уровня недоступного божества. Утром, при пробуждении короля, на него надевали халат главный хранитель опочивальни и несколько придворных, причем было расписано не только то, кто какую именно оказывал услугу, но и их движения. Затем двери опочивальни открывались, и короля могли лицезреть придворные высших рангов, склонившиеся в глубоком поклоне. Король произносил молитву и выходил в другую комнату, где одевался, при этом ему вновь прислуживали представители высшей знати, в то время как основные придворные, имеющие на это право, лицезрели этот процесс, стоя в отдалении в почтительном молчании. Затем король удалялся в часовню во главе процессии, а на его пути рядами стояли сановники, не удостоенные аудиенции, повторяя свои прошения в надежде, что проходя мимо, Людовик XIV услышит их и даже, может быть, произнесет: «Я подумаю об этом». Во время королевской трапезы все придворные должны были стоять, соблюдая полнейшую тишину. Король восседал в кресле. Королева и принцы, если они присутствовали, имели право сидеть на стульях, а другие члены королевской семьи - на табуретах. Король мог оказать величайшую честь знатной даме, позволив ей сесть на табурет; у мужчин такой привилегии не было, но все они стремились к ней ради своих жен.

Понятно, что в таких условиях принципиальное значение придавалось вопросам первенства, и никто уже не уступал, как в средние века, своих привилегий и прав другому. Тот, кто удостаивался особой чести (например, нести свечу в королевской опочивальне), мог получить дополнительные социальные и, что не менее важно, материальные преимущества перед другими.

Чины, милости, деньги, поместья - все добывалось именно при дворе, в толпе придворных, подчиненной этой строжайшей иерархии. Придворные были вынуждены ежедневно проводить стоя долгие часы ожидания, терпеть скуку королевской трапезы и унизительные обязанности прислуги для того, чтобы быть замеченными королем. Годы, проведенные подобным образом, оказывали пагубное влияние на их характер и интеллект, но приносили ощутимые материальные выгоды.

Придворный этикет Людовика XIV также весьма способствовал развитию французской модной индустрии, так король издал специальный указ о смене одежды по сезонам, регламентировал костюм придворных, ввел в моду новую одежду - жюстокор, окончательно вытеснивший пурпуэн и брасьер. Костюм, который сформировался в 1670-1680-х гг., почти без изменений носили более ста лет, вплоть до Великой французской революции. Он состоял из рубашки, штанов до колена, нижней одежды с длинными рукавами и застежкой спереди и верхней одежды с застежкой и рукавами с отворотами. В это время в моду входит и сравнительно новый вид одежды - домашняя (халаты из полосатых восточных тканей, тюрбан). Огромное внимание при дворе Людовика XIV уделяли женской моде, так как женщина была в центре придворной жизни, являясь украшением французского двора. Уже в 1650-е гг. в моду возвращается корсет - легкий, на китовом усе, появляются нижние юбки из ткани, прошитой китовым усом. Это придает фигуре грациозность и четкие линии. Культ женственности приводит к увеличению декольте, увлечению аксессуарами. Каблук, который появился в начале XVII в. как элемент обуви кавалериста для упора ноги в стремени, становится новым изощренным оружием женского кокетства. Чрезвычайно важным элементом костюма становится прическа - придумывают все новые и новые фасоны с использованием горячей завивки, чужих локонов, лент, кружев.

При дворе организовывались большие праздничные представления, театральные и музыкальные спектакли, но было много и других возможностей развлечься.

Пожалуй, нигде так не увлекались танцем, так тщательно его не изучали, как во Франции в конце XVII века. При Людовике XIV балы достигли необыкновенного блеска. Луи XIV самолично брал уроки танцев на протяжении двадцати лет, и обычно принимал участие во многих придворных балетных постановках, часто в роли Аполлона или Юпитера. Фактически, любой человек, от принца до уличного музыканта мог принять участие в подобном костюмированном представлении-маскараде. Поначалу они имели довольно несвязную структуру, где каждый исполнитель вел свою роль так, как сам желал; но вскоре эти балетные постановки стали поручать профессиональным деятелям искусств, таким как композитор Жан-Батист Люлли. Балы времен Людовика 14 поражали роскошью костюмов и парадностью обстановки. Здесь правила придворного этикета соблюдались особенно строго. От убранства залов и гостиных, от элегантно-изысканных нарядов и легких танцев веяло утонченной грацией и подчеркнутой манерностью.
Людовик очень заботился о блеске и роскоши своего двора. Он часто устраивал праздники, балы, маскарады, заводил роскошные костюмы, воздвигал дорогие постройки. Именно в период его правления Версаль из небольшой деревушки превратился в резиденцию французских королей.
Обладая представительной внешностью, изящными манерами и изысканным вкусом, король являлся законодателем придворного этикета и личным примером стремился вводить среди своих подданных изысканность и утонченность обхождения. Придворные, желая угодить повелителю, подражали ему во всем. В то время у мужчин вошли в моду шитые золотом кафтаны, шелковые чулки, башмаки и огромные волнистые парики; ленты и кружева в изобилии украшали как женские, так и мужские наряды, в обращении господствовали вычурные приседания поклоны и комплименты.

В 1661 году Людовик XIV издает указ об организации Парижской Академии танца. В специальном королевском документе говорится, что Академия призвана способствовать воспитанию хорошей манеры у привилегированных классов, хорошей выправке у военных. Возглавили это учреждение тринадцать лучших учителей, назначенных Людовиком. В задачу Академии входило установить строгие формы отдельных танцев, выработать и узаконить общую для всех методику преподавания, совершенствовать существующие танцы и изобретать новые.

Людовик XIV вошел в историю под именем «короля-Солнца». Во Франции солнце выступало символом королевской власти и лично короля и до Людовика XIV. Светило становилось персонификацией монарха в стихах, торжественных одах и придворных балетах. В одной из балетных постановок юному Людовику довелось впервые предстать перед своими подданными в образе Восходящего солнца, а затем и Аполлона - Солнечного бога. Принцы крови и придворные, танцуя рядом со своим государем, изображали разные стихии, планеты и прочие подвластные Солнцу существа и явления. Кроме того, на Карусели 1662 года, данной в честь рождения первенца королевской четы, Людовик XIV гарцевал перед зрителями на коне в костюме римского императора. В руке у короля был золотой щит с изображением Солнца. Это символизировало то, что это светило защищает короля и вместе с ним и всю Францию.

Людовик XIV царствовал 72 года, дольше любого другого монарха Европы. Королём он стал в четыре года, а всю полноту власти взял в свои руки в 23 и правил на протяжении 54 лет Луи де Бурбон был уверен в своем божественном праве на неограниченную власть и считался воплощением Франции и государства. Внешним проявлением этого стал детально разработанный этикет придворной жизни и поклонения монарху. Двор служил королю инструментом контроля над мощной и влиятельной частью дворянства, «великих» страны, которые могли в своих провинциях мобилизовать значительные силы. Это высшее дворянство различными методами, в том числе раздачей прибыльных доходных мест и пенсии, привлекалось ко двору, где оно, учитывая высокие расходы на представительство и соответствующий их рангу образ жизни, все больше и больше зависело от короля. Абсолютная власть монарха была необходима для блага и процветания государства и его жителей. Талантливый правитель, Людовик XIV немало сделал в этом направлении. Его политика была направлена на развитие экономики и культуры Франции. Была создана Академия наук, активно поддерживалась государством культура. Поэтому не случайно Франция при Людовике XIV стала самой могущественной державой Европы.

©2015-2019 сайт
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-02-16

С 15 века все большее влияние на развитие западноевропейского этикета оказывал чрезвычайно усложнившийся церемониал королевских дворов. Сначала определенное влияние оказывали испанские и бургундские ритуалы, затем с развитием абсолютизма главную роль начала играть Франция.

В это время появляются многочисленные пособия по этикету, который становится настолько сложным, что при дворах появляется специальная должность церемониймейстера, следившего за выполнением всех его тонкостей и строжайшим образом регламентировавшего всю дворцовую жизнь. Члены семьи монарха и придворные должны были в определенный час вставать, точно указывалось, кто должен был присутствовать при одевании монарха, подавать предметы его туалета, сопровождать его во время прогулки и т. д. Было точно определено, как проходили церемонии аудиенции, торжественных выходов, прогулок, обедов, балов.

Например, при бургундском дворе герцог два-три раза в неделю давал публичные аудиенции, где каждый мог вручить ему прошение. Все придворные должны были присутствовать, размещаясь согласно рангу по обе стороны трона, а подле него находились коленопреклоненные чиновники, читавшие и рассматривавшие прошения.

Пышные обряды сопровождали рождение, брак и смерть при королевском дворе. Чем выше ранг, тем более сложным был ритуал. Например, королева Франции в течение года не покидала покоев, где ей сообщили о смерти супруга, а для принцесс этот срок ограничивался шестью неделями. Покои были занавешены и убраны черным, и принцесса, одетая в траур, должна была провести эти шесть недель в постели. Покои для пребывания знатной дамы после родов убирались зеленым шелком, причем все предметы в этих комнатах служили определенным церемониальным целям.

Право первенства

Право первенства в придворном этикете приобретает определяющий характер. Вопрос преимущества кого-либо зачастую становится вопросом жизни и смерти, так как непростительным оскорблением считалось занятие, хотя бы и нечаянное, чужого места или вход в комнату раньше персоны более высокого ранга. Имело значение, кто на чем сидит, кто оказывает ту или иную услугу королю. Придворный или посол иностранного государства, удостоенный лучшего места, считался занимавшим более высокий ранг, что приводило даже к международным конфликтам, так как посол, чью карету на королевской прогулке обогнала карета другого, мог счесть это унижением своей страны и ее двора. Поэтому все поведенческие нормы были тщательно формализованы. При бургундском дворе было точно предписано, каким именно придворным дамам можно было ходить рука об руку и должна ли (и каким именно образом) одна другую поощрять к подобной близости. Известны случаи, когда строгое соблюдение этикета приводило к принесению в жертву человеческих жизней. При испанском дворе Филиппа II королева однажды упала с коня, застряв ногой в стремени. Конь поволок королеву за собой, но никто не рискнул помочь ей, чтобы не оскорбить ее величество прикосновением к ее ноге. Когда двое придворных все же решились спасти полумертвую королеву, то они поспешили немедленно скрыться от гнева короля за грубое нарушение правил этикета.

Этикет при французском дворе 17 века

Эта система достигла своего апогея в 17 веке при дворе Людовика XIV, где стараниями «короля-солнца» была ритуализирована каждая мелочь. Церемонии того времени возносили короля до уровня недоступного божества. Утром, при пробуждении короля, на него надевали халат главный хранитель опочивальни и несколько придворных, причем было расписано не только то, кто какую именно оказывал услугу, но и их движения. Затем двери опочивальни открывались, и короля могли лицезреть придворные высших рангов, склонившиеся в глубоком поклоне. Король произносил молитву и выходил в другую комнату, где одевался, при этом ему вновь прислуживали представители высшей знати, в то время как основные придворные, имеющие на это право, лицезрели этот процесс, стоя в отдалении в почтительном молчании. Затем король удалялся в часовню во главе процессии, а на его пути рядами стояли сановники, не удостоенные аудиенции, повторяя свои прошения в надежде, что проходя мимо, Людовик XIV услышит их и даже, может быть, произнесет: «Я подумаю об этом». Во время королевской трапезы все придворные должны были стоять, соблюдая полнейшую тишину. Король восседал в кресле. Королева и принцы, если они присутствовали, имели право сидеть на стульях, а другие члены королевской семьи -- на табуретах. Король мог оказать величайшую честь знатной даме, позволив ей сесть на табурет; у мужчин такой привилегии не было, но все они стремились к ней ради своих жен.

Понятно, что в таких условиях принципиальное значение придавалось вопросам первенства, и никто уже не уступал, как в средние века, своих привилегий и прав другому. Тот, кто удостаивался особой чести (например, нести свечу в королевской опочивальне), мог получить дополнительные социальные и, что не менее важно, материальные преимущества перед другими.

Чины, милости, деньги, поместья -- все добывалось именно при дворе, в толпе придворных, подчиненной этой строжайшей иерархии. Придворные были вынуждены ежедневно проводить стоя долгие часы ожидания, терпеть скуку королевской трапезы и унизительные обязанности прислуги для того, чтобы быть замеченными королем. Годы, проведенные подобным образом, оказывали пагубное влияние на их характер и интеллект, но приносили ощутимые материальные выгоды.

Требования к придворным

Очевидно, что придворные обязательства требовали от дворянина определенных качеств. Сохранились руководства по поведению того времени, из которых одним из самых известных является сочинение графа Кастильоне «Придворный». Согласно ему придворный должен быть любезен и внимателен, избегать сплетен, злоязычия и лжи. Его манеры должны были выглядить естественными без неловкости, он обязан был хорошо говорить на нескольких языках, уметь играть в карты, не обращать внимания на денежные потери, петь, рисовать, танцевать, играть на музыкальных инструментах, практиковать модные в то время виды спорта, но отнюдь не игры простонародья. На войне ему рекомендовалось избегать ненужного риска, если он находился вне поля командира. Вежливость его должна была возрастать в зависимости от ранга собеседника, а по отношению к королю его манеры должны были напоминать поведение слуги перед господином. Понятно, что не все из этих норм осуществлялись на практике, но правила поведения по отношению к королю необходимо было соблюдать неукоснительно.

Возникновение дипломатического этикета

Придворный этикет дал начало этикету дипломатическому, так как именно при королевских дворах происходили приемы иностранных посольств. В раннем средневековье на церемониал международного общения в Европе решающее влияние оказывали торжественные и пышные ритуалы Византийской империи, имевшие своей целью убеждать в могуществе своей страны, демонстрировать ее богатства, силу и превосходство. Позднее, когда вопросы первенства стали играть при дворе важнейшую роль, возникла необходимость четко определить место каждого дипломата и соответственно его страны в общем церемониале. Дипломату приходилось быть еще более пунктуальным и строгим к соблюдению всех правил этикета, чем остальным придворным, так как он представлял не столько себя, сколько свою страну. Постепенно во избежание конфликтов, которые могли вспыхнуть из-за действительных или мнимых оскорблений, формы официальных контактов между представителями различных государств становятся все более и более регламентированными и остаются таковыми и в наше время. Дипломатический протокол, способствовавший предотвращению спорных моментов между представителями государств, был официально утвержден в 1815 году на Венском конгрессе, где было решено принимать послов по дате и часу их представления или по алфавиту. Это дало возможность исключить предположение о предпочтительности той или иной стороны.

Изменение этикетных норм в 18 веке

Со времен упадка рыцарства все большее влияние на развитие этикета оказывают нравы среднего класса. С одной стороны, блистательные дворы абсолютных монархов предлагают все более сложные правила поведения, с другой, с течением времени бытовые этикетные нормы становятся значительно демократичнее под влиянием новых социальных условий. Недаром просветители 18 века считали, что придворный этикет отдален от основной массы населения и призывали к более естественным манерам. Добродетели буржуа, такие, как бережливость, трудолюбие, аккуратность постепенно становятся основой поведения в обществе. В то же время нравы высшего общества также меняются и на первый план выдвигаются другие ценности по сравнению с 17 веком. Растет английское влияние на европейский этикет. Этические принципы и нормы «английского джентльмена» становятся привлекательными для представителей других стран. Законодателем же манер во многом по-прежнему остается Франция. В целом уже можно говорить о складывающихся нормах европейского этикета этого периода, так как люди много путешествуют, и представления о хорошем тоне становятся интернациональными.

Требования к хорошему воспитанию в 18 веке

Одним из важных источников понимания хороших манер этого периода являются письма лорда Честерфилда к сыну, где автор ставит своей целью направлять поведение молодого человека в любом обществе и стране Европы.

Хорошее воспитание предусматривало естественную манеру держаться в сочетании с вежливостью и вниманием к другим людям. Большое значение придавалось скромности, но она не должна была быть сопряжена с застенчивостью и неловкостью. Признавалось, что необходимо обладать не только моральными достоинствами, но и хорошими манерами, при отсутствии последних можно легко вызвать смех по отношению к себе или даже обидеть окружающих. Поэтому хорошо воспитанный человек должен был быть внимателен при употреблении титулов и имен, не говорить много о себе, владеть собой и не демонстрировать своих эмоций. Громкий смех осуждался как проявление вульгарности, то же самое касалось употребления пословиц и просторечных выражений. Также осуждались принятые еще в 11 веке пренебрежение к низшим и грубость к кому бы то ни было, включая слуг. Человек должен был уметь формулировать свою мысль ясно и четко как устно, так и письменно.

Важным представлялось иметь хорошую осанку, хорошо танцевать и тщательно следить за своей одеждой (имеется в виду не только следование моде, но и безукоризненная чистота, игнорируемая ранее). По-прежнему придавалось важнейшее значение соблюдению всех форм вежливости по отношению к женщине -- следовало почтительно приветствовать ее, не сидеть, когда она стоит, оказывать всевозможные услуги, а порой и открыто льстить.

Поведение при королевском дворе сильно отличалось от принятого в век абсолютизма. При соблюдении всех этических норм (не обращаться к монарху первым, не выбирать тему беседы самому и т. д.) правильным поведением считалась почтительность без признаков смущения и тем более без самоуничижения. Эти же нормы поведения распространялись и в отношении к другим вышестоящим лицам. Ценность человеческой личности независимо от происхождения все больше возрастала, хотя предрассудки, связанные с происхождением, были еще чрезвычайно сильны.

Придворный этикет - свод строгих правил, которых должны были придерживаться все присутствующие в монарших дворах, его история насчитывает более пятисот лет. И по сей день он вызывает немалый интерес у современников.

Особо строго соблюдали правила этикета при дворе Людовика XIV, здесь каждая мелочь в поведении имела важнейшее значение. Вся придворная жизнь подчинялась строгому регламенту, за соблюдением которого следил церемониймейстер.

В России расцвет придворного этикета начался при Петре I, он внедрял в жизнь страны и двора различные новшества, которые увидел за границей. Так с его легкой руки, монарший двор Российской империи тоже обзавелся особыми правилами поведения. Прививался этикет насильно, дворяне не стремились исполнять все правила, которые выдвинул Петр I. Особенно противились внедрению танцев, однако император заставлял придворных танцевать, во что бы то ни стало, и вскоре балы стали одним из самых важных придворных событий.

Придворные того времени должны были быть любезными, внимательными, вежливыми. Этикет обязывал их знать несколько языков и свободно общаться на них, в беседе надо было избегать неправдивых и напоминающих сплетни разговоров. К хорошим манерам относилось умение играть в карты, рисование, пение, игра на музыкальных инструментах и умение танцевать. Обращение к королю должно было быть подобным тому, как слуга обращается к господину. Женщины на балах должны были появляться исключительно с веерами в руках, а все мужчины должны были быть в перчатках, эти правила строго соблюдали.

Также были установлены правила регламентирующие форму одежды, в которой должно было появляться при дворе. Все придворные получили особые звания, каждому был присвоен мундир, чем выше было положение придворного лица, тем больше золотого шитья было на мундире.

Годы шли, все изменилось, монархия оказалось свергнутой, царских дворов и придворных больше нет, а этикет остался, конечно, он претерпел множество изменений, однако знать основные правила поведения в обществе и следовать им, считается признаком хорошего тона и вызывает уважение.

Придворный этикет в наше время - это правила поведения на официальных приемах, где присутствуют высокопоставленные должностные лица и президент. В чистом виде придворный монарший этикет остался только в Великобритании.

Следуя правилам придворного этикета британцев, при встрече с королевой необходимо присесть в реверансе в знак уважения, ближе, чем на три метра к лицам королевской крови приближаться нельзя и нив коем случае нельзя к ним прикасаться. Подавать руку лицам королевской семьи нельзя, пожать руку в поклоне можно только в тех случаях, когда вам сами подали руку.

Современный публичный этикет подразумевает соблюдение и других правил поведения в обществе. Следуя правилам этикета, каждый человек, перед тем как выйти в общество должен обязательно обратить внимание на одежду. В зависимости от того на какое событие собирается человек, стиль одежды должен быть соответствующим. Одежда обязательно должна быть чистой, опрятной, не вызывающей.

Король-Солнце - родоначальник придворного церемониала. Иерархический порядок. Женщина в обществе. Брак, адюльтер и внебрачные дети. Светские правила. Дуэли. Любимые развлечения. Застольный этикет. Светские салоны.

«…В вестибюле, на виду у каждого входящего, между двумя рыцарскими доспехами висел портрет Людовика XVI, увитый черной траурной гирляндой и освещенный свечами двух массивных канделябров. Казалось, рыцари прошлого опираются мечами о постамент, охраняя монарха. В этом было что-то мистическое. Барон с нетерпением ждал возвращения мажордома, но перед ним предстала сама Шарлотта Аткинс. Ее волосы принесли немного света в мрачный темный вестибюль. Шарлотта протянула ему обе руки и сделала два шага навстречу. Барон вздрогнул. Черное платье с белым муслиновым воротником и манжетами явилось точной копией того, что, по рассказам, сейчас носила в Тампле Мария-Антуанетта. Прическа под кружевным чепцом, рост, фигура и даже черты лица – все напоминало ему королеву. Жану на мгновение показалось, что перед ним предстала его несчастная повелительница. Правда, Шарлотта Аткинс была немного моложе, и глаза ее сияли, тогда как в очах королевы тревога и горе погасили огонь. Но, очевидно, их сходство усилилось бы, если присыпать Шарлотте волосы пудрой: поговаривали, что королева поседела...
Неожиданно для себя барон почтительно поклонился и поцеловал протянутые руки…»

Жульетта Бенцони „Кровавая месса”.

Жан-Леон Жером. "Прием Великого Конде в Версале." . 1878 г.

Слово «этикет» появилось во фр. языке в начале XVII века и было позаимствовано из голландского языка, где обозначало «колышек» - деревянную бирку. К бирке прикрепляли листок бумаги с названием товара, его весом и др. данными, важными для информации покупателей. Позже этот бумажный листок стали именовать самим словом «этикет». И сегодня французское слово «Etiguette» переводится как «ярлык, надпись». Параллельно формировалось переносное значение этого слова, связанное с представлением к французскому двору. Каждый, кто должен был предстать перед королём Франции получал «этикетку» с письменной инструкцией, где расписывались все действия, слова и жесты. считается родоначальником этикета в современном понятии. Это он был первым монархом, который превратил придворный церемониал в незыблемое правило. Он же являлся законодателем европейских вкусов и моды в XVII веке. Благодаря ему, Королю-Солнцу, французский этикет достиг вершины своего блеска и стал образцом подражания для всей Европы. Король был неизменно точен и пунктуален, это с ним связано знаменитое высказывание «Точность – вежливость королей». Он помнил по именам даже слуг, которых в те времена во дворце насчитывалось более 20 000 тысяч человек. Он обладал такой внешностью, в которой сочеталась мужская красота, утончённость аристократа и внушительность монарха. Пунктуальность и вежливость, размеренность, изящество и красота, свойственные монарху, стали обязательными для подданных. Под влиянием этих тенденций ушёл в прошлое костюм, когда-то заимствованный из Испании, а вместе с ним и манера носить сапоги в любых обстоятельствах. Их стали использовать для войны и охоты, а при дворе и в повседневной жизни мужчины теперь ходили в туфлях на высоком каблуке. Головы венчали не только шляпы, но и пышно завитые парики. Это была эпоха наивысшего авторитета Франции на международной арене. В искусстве главенствовал стиль барокко, а Людовик был главным арбитром во всём. С этого времени – Франция законодательница вкуса для всей Европы.

Жан-Леон Жером. "Мольер у Людовика XIV" (1863).

Галантный век , длившийся до 1789 года, проявлял себя во всём. Погоня за модой – обязательный атрибут жизни высшего общества. Своего апогея она достигла при Людовике XVI , благодаря его жене, королеве Марии-Антуанетте , которая любила украшать себя роскошными нарядами, дорогим драгоценностями и необычными причёсками. Она являлась законодательницей мод. Это благодаря ей модистки превратятся в важных особ, имеющих право входить в королевские покои без доклада в нарушении всех правил этикета. Галантность проявлялась повсюду. Наряду с обычными трактирами возникают кофейни и шоколадные лавки. Моду пить шоколад привезли из Испании, из Франции она попала в Англию и др. страны. Кофейни в XVIII веке становятся местом учёных и литературных бесед, что особенно прижилось в Англии.

Установленный Людовиком XIV иерархический порядок просуществовал до начала Великой французской революции. К стоящим на верхней ступеньке иерархической лестницы - дофину, наследнику престола, братьям короля, и иностранным принцам – обращались «монсеньор», это же обращение использовали для архиепископа. При переезде двора каждому из придворных отводилось помещение соответственно его статуса и ранга. На дверях покоев делались надписи; комнаты короля помечались белым мелом, королевы и дофина – жёлтым. Все остальные придворные «имеющие право на мел» довольствовались серым цветом. Все остальные путешествующие помечались углём. Для знатных дам очень важным было «право на табурет». Оно давало право сидеть в присутствии короля и высочайших особ на табурете. Таких дам без всяких насмешек называли «табуретками». «Временные табуретки» имели право сидеть только утром, вечером они обязаны были стоять. Жёны королевских сыновей при встрече с «постоянными табуретками» должны были их целовать, а прочим для приветствия подавать руку. Со временем «право на табурет» усложнилось: некоторые дамы в Версале могли сидеть только на складных стульях, в Марли – на табурете, в Рамбуйе им подавали стул со спинкой.

Положение женщин во Франции отличалось от др. европейских стран. Формально она была подчинена главе семьи – отцу, мужу, старшему брату. В ведении дел семейных, а тем более государственных, участие принимать не могла. Даже королевы, а их как правило, было несколько: жена правящего короля, колева-мать, вдовствующие королевы, согласно давно провозглашённому принципу «Не должно лилиям прясть» - не имели на это права. Лилия символизировала Францию и королевский дом. Однако реальное положение женщин во Франции было намного лучше, чем в Испании или Италии. Женщина обладала гораздо большей свободой в выборе образа жизни. Многие из них прекрасно владели шпагой, охотничьим копьём, лихо скакали на лошади, а бывало устраивали поединки, в том числе и с мужчинами.
Брак по-прежнему оставался, в первую очередь деловой сделкой, а не союзом по любви, поэтому адюльтер был вполне допустим и его почти не скрывали. Мало того, внебрачные дети часто признавались отцами с полного одобрения общества. Объектом страсти дворянина могла стать женщина любого сословия.

Светские правила выполнялись неукоснительно. Например, ездить на мулах или в каретах для дворянина считалось неприличным. Он передвигался по городу и его окружностям на лошади, обычно, в полной экипировке. И хотя оружие и доспехи были не столь тяжелы, как в рыцарские времена, полностью вооружённый шевалье вскочить с земли в седло не мог, поэтому около ворот или дверей ставили специальные тумбы – монтуары, с которых подсаживались на лошадь. На мулах обычно ездили доктора, судейские и горожане с положением, причём они могли сидеть «по-дамски», т.е. боком. Кареты, носилки, портшезы поляризовались дамами, хотя болезнь или возраст давали основание для использования этого транспорта. Обычно дворянин выходил из дома в сопровождении слуг, причём, чем он был знатнее, тем многочисленнее сопровождение. Пешком ходили только на прогулки вокруг дома или в саду. При этом в руках обязательно держали трость и не опирались на неё, а небрежно ею помахивали. Королевский двор диктовал, практически, условия поведения всего общества. Именно при дворе была широко распространена манера лобызаться при встречах. Целовались даже малознакомые люди - и дамы, и кавалеры. Если же поцеловаться возможности не было, посылали воздушный поцелуй, что прежде было принято только у принцев. Страсть к поцелуям была столь велика, что появился обычай целовать предметы, передаваемые друзьями.

Henry Victor Lesur

Сапоги, шпоры и оружие – всё это подчёркивало доблесть дворянина, как и постоянная готовность к стычке, к защите своей чести на дуэли. Дуэли неоднократно запрещались, но они происходили постоянно. Королевская власть вынуждена была прощать дуэлянтов. Только за период с 1583-1603гг. прощения получили 7000 тыс. человек. Вызов на дуэль назывался «билетом». Поединок вёлся по жестким правилам. В соответствии с неписанным этикетом к поединку приступали расстегнув камзолы, развязав ленты и шнуровку на штанах, сняв пояса и перевязи. Излюбленным местом для дуэлей в Париже были Пре-о-клер и луг у стен монастыря Сен-Жермен де Пре (Святой Герман в полях). Здесь выясняли отношения не только молодые дворяне, но и студенты университета.

Развлечения и забавы также распространялись королевским двором. Одним из любимых способов времяпровождения была игра в карты. При дворе особо почётным было приглашение к карточному столу короля. При этом, несмотря на весь галантный этикет, популярными развлечениями были казни и сожжение еретиков.

Французы всё больше внимания уделяли своему столу и застольному этикету. Со временем появятся специальные комнаты – столовые, а пока трапезы торжественно обставлялись даже в крестьянских домах. Недаром существует старинная поговорка: «Счастлив человек тот, у кого жена- русская, дворецкий – англичанин, повар – француз». Не случайно идеальным поваром называют француза. Именно за ними с давних времён закрепилась слава первоклассных кулинаров. Первая поваренная книга вышла во Франции в начале XIVв. Культ не только сытной, вкусной, но и красиво поданной еды создавался французами не одно столетие. Вот как сервировали стол во время одного из королевских обедов в 1455 г. Он был украшен перьями павлинов, ветками, увитыми цветами и даже вольером, в котором щебетали птицы с позолоченными хохолками и лапками. Участники пиршества вкушали оленье рагу, мясо дикой лани, фаршированных кур, жаркое из телятины, несколько сортов паштета, осетрину и мясо кабана под сметанным соусом. Пока гости насыщались их слух ублажали менестрели. Естественно, знать во всём подражала королю, и изысканная сервировка праздничного стола в течении многих веков – и по сегодняшний день – остаётся одним из многочисленных достоинств французской кухни. Чем далее, тем всё рафинирование становятся французские короли и тем охотнее идут они на поводу у изящных дам и, тем большими выдумщиками становятся их повара. И поскольку Франция диктовала моду, в том числе и в кулинарии, соседи, ворча и посмеиваясь следовали примеру французов. Готовить по-французски было престижно и даже меню часто писалось на французском языке. Самым распространённым напитком во Франции было вино. Когда чествовали одного из присутствующих, в бокал с вином клали хлебную корочку – она называлась тост – и передавали его из рук в руки гостю, чтобы он выпил вино и съел хлеб. Отсюда современный смысл слова «тост» и выражение «поднять тост». Перед приходом гостей все блюда выставлялись на стол, прикрытые крышками, чтобы уберечь их от ядов. Отсюда выражение «накрывать на стол». Руки перед едой обычно не мыли, только в торжественных случаях гостям предлагалась ёмкость с душистой водой, одна на всех, или же руки споласкивали вином. Кстати, именно русские дипломаты, приучили Европу мыть перед едой руки и подавать на стол не все блюда сразу, а по очерёдности. За столом рассаживались по рангу. Место хозяина было во главе стола. Стаканы и кубки для напитков стояли на приставном столике. Каждый желающий выпить приглашал слугу, который подавал ему питьё, а затем возвращал стакан на столик. При этом слуга должен был помнить где, чей стакан. С переменой блюд меняли салфетки, перед десертом меняли скатерть. Салфетки повязывались на шею, из-за из малого размера и толщины ткани, сделать это было не просто, отсюда появилось выражение «Свести концы с концами», что на сегодняшний день стало означать чисто финансовые трудности.

Грубость и вульгарность, так характерная для первого короля из династии Бурбонов – Генриха IV Великого (Генрих Наваррский 1553-1610гг.) вызывали недовольство придворной знати, что неожиданно породило совершенно новое явление – светские салоны. В убранстве таких покоев на всем лежит печать доведенной до предела утонченности. Зеркала, позолота, буйно стелющиеся по стенам и потолкам лепные узоры составляют пространственную структуру интерьеров. Изящная мебель, нарядные предметы украшения, уютные, обставленные с большим вниманием ко всем мелочам жилища, утонченные формы светской жизни, - все это становится неотделимой частью повседневного быта высших кругов общества. Первый светский салон появился в 1606 г. у маркизы де Рамбуйе.

Екатерина (Катрин) де Вивон, маркиза де Рамбуйе (1588, Рим - 2 декабря 1665, Париж) - знаменитая хозяйка парижского литературного салона эпохи Людовика XIV. Маркиза, которую часто называли просто мадам де Рамбуйе, была дочерью и наследницей Жана де Вивона (Jean de Vivonne) , маркиза Пизани. Её мать Джулия принадлежала к аристократической римской семье Савелли. В возрасте 12 лет Екатерина была выдана замуж за Шарля д’Анжанна (Charles d’Angennes), виконта Ле-Мана и впоследствии маркиза Рамбуйе. После рождения своей старшей дочери, Жюли д Анжан (Julie d’Angennes) в 1607 г. молодая маркиза почувствовала желание не появляться при королевском дворе, полном интриг, и начала собирать вокруг себя кружок, ставший позже таким знаменитым. Её резиденцией был расположенный неподалеку от Лувра особняк (отель) Пизани, который позже стали звать отелем Рамбуйе (Hôtel de Rambouillet).Салон Рамбуйе стал центром литературной фронды против абсолютизма и одним из главных мест, где создавалась прециозная литература (фр.précieux - прециозный - изысканный, жеманный) - литературное направление, возникшее во Франции в начале XVII века в притворно-аристократической среде и просуществовавшее до 60-х гг. XVII в.) Литературным отражением салонной жизни были бесчисленные мадригалы, сонеты, рондо, послания, представлявшие собой лёгкую, изысканную светскую «causerie» (непринуждённый разговор, беседа) в стихах с её острословием, вычурными оборотами, словесной игрой, поэтическими загадками, каламбурами. Любовь, точнее галантная влюблённость, культ дамы, мелкие эпизоды светской жизни - обычная тематика этой поэзии. Её наиболее яркие представители - Годо, Бенсерад , аббат Котен, Вуатюр , Саразен, создавшие условный стиль светской лирики, блестящей по форме.
Отличие салона мадам Рамбуйе, который она держала вместе со своей дочерью, от обычных домов, открытых для приема в то время, было в том, что пространство состояло из нескольких небольших комнат, где гости могли бы двигаться и находить больше уединения, чем в больших приемных залах. Для этих целей Отель был перестроен в 1650 году, и до 1650 года он сохранял своё значение в качестве социального и литературного центра. Практически все наиболее заметные представители французского света и культуры не избежали его голубых гостиных, в особенности во 2-ю четверть века, когда этот салон находился на пике славы, которой, в частности, он был обязан красоте своей хозяйки. Успех маркизы в качестве хозяйки салона имеет много объяснений. Она обладала врожденными способностями, которые, хотя и не экстраординарные, были тщательным образом развиты. Кроме того, многих её гостей, подобно ей самой, отвращали от королевского двора царящие там интриги, а в доме маркизы они находили достойную альтернативу. Маркиза обладала истинной добротой и не имела предубеждений, что позволяло ей одинаково любезно принимать у себя принцев крови и литераторов. Не стоит забывать о значении, который оказал этот салон на развитие эпистолярного жанра во Франции. Больше того, превосходное качество практически всех писем и мемуаров французов и француженок XVII в. во многом можно объяснить тем, что происходило в салоне маркизы: к искусству разговора стали относиться как к настоящему искусству, и был создан четкий стандарт достойных форм выражения чувств.
Хозяйка дома принимала гостей лёжа в своей знаменитой голубой гостиной. Разговор начинался с обмена новостями, затем обсуждались любые интересные темы. Разговор вёлся в непринуждённой, лёгкой манере. Не только аристократы, но и богатые буржуа устраивали приёмы, как правило в комнате, где стояла кровать. По примеру мадам Рамбуйе дамы, встречали гостей лёжа. Постепенно такая гостиная стала делиться на две части пологом, который скрывал постель. Эта часть –альков- был доступен только самым близким хозяйке людям. Там велись самые интимные и секретные разговоры. Салон маркизы де Рамбуйе оказывал серьёзное влияние на последующее развитие этикета в течении последних лет правления Генриха III и всего правления Людовика XIII.
Последние годы правления Людовика XIV были периодом угасания и невероятной скуки в Версале. Молодёжь стала покидать двор, находя интересное общение в светских салонах. В начале XVIII века появились сразу несколько известных салонов: мадам де Ламбер , герцогини дю Мэн, мадам де Тансен . Салонные собрания в XVIII веке становятся ценрами светской жизни. Здесь собираются известные писатели, музыканты, поэты, философы, актёры, политики и среди них Монтескье , Мариво , аббат Прево, Вольтер , Андриенна Лекуврер , Мишель Барон , Рамо , президент Эно, Болиброк и др. Здесь обсуждаются литературные новинки, спектакли, филосовские трактаты, политические новости и светские сплетни. На следующий день эти окончательные суждения обо всём на свете становятся окончательным мнением всего Парижа.